Джедайт сделал мне восхитительнейший подарок на День рождения
За что я ему несказанно благодарна, ибо фик этот просто шикарен 
За что я ему несказанно благодарна, ибо фик этот просто шикарен 16.05.2010 в 01:34
Пишет Джедайт:Не судьба
Название: Не судьба
Ник автора: Джедайт
Бета: [Michaux]
Категория: яой
Жанр: юмор
Рейтинг: R
Пары: Кроуфорд/Шульдих
Предупреждения: нецензурная лексика
Раздел сайта, в который лучше всего поместить фанфик: яой
Краткая аннотация: если паранорма перемкнуло от перенапряжения, и Дар временно перестал работать, то это катастрофа, а если у двоих сразу?
Статус: Закончен.
С Днём Рождения, junajull!
Всего тебе самого замечательного! Творческого (и не только, а скорее во всём) успеха, самореализации, новых крышесносных проектов! Счастья, здоровья, удачи и побольше радостей!
Спасибо тебе за тебя!
читать дальше- Шульдих, какого хрена ты улыбаешься?! Это же катастрофа! – не выдержал Кроуфорд и выругался в сердцах. Виртуозно, как и всё, за чтобы он ни брался.
В отсутствии Дара он чувствовал себя, как осознавший истинное положение дел голый король. Вроде ничего ещё не случилось, но похоже на то, как если бы президент Америки приносил в день инаугурации клятву нагим.
Шульдих пожал плечами и раздражающе жизнерадостно улыбнулся:
- Это значит, что у нас незапланированные каникулы. Так сказать, больничный по состоянию здоровья.
Он, конечно, ощущал некоторый дискомфорт оттого, что не слышал, о чем думают все эти ебанутые люди вокруг, но, пожалуй, готов был потерпеть и умерить своё любопытство. Ради более высокой цели. Например, хорошего секса, которого не было слишком давно. Будь проклят тот день, когда он занялся этой хлопотной работой!
Никакой с ней личной жизни нет.
По-хорошему, «слепое пятно», как его называл Кроуфорд, не сулило ничего хорошего. Оракул слеп, как новорожденный котенок, а телепат глух, как Бетховен… Но недобитый оптимист из глубин пакостной рыжей души орал дурным голосом мартовского кота: «Хей-хей! Время наверстывать упущенное! Йо!»
- Шульдих, будь серьёзнее, а?
- Не могу… – проявил фальшивое раскаяние напарник и окинул фигуру собеседника откровенным взглядом.
Рентген был бы в разы скромнее.
Кроуфорд укоризненно посмотрел на рыжего. Он с ним пытался говорить о серьёзном, а напарник страдал фигней. И в упор отказывался задуматься о проблемах, которые могут им светить. Ну и как это называется?
- Ты невыносим. - Вердикт обжалованию не подлежал.
- А так же неисправим, и ещё много разных «не». Но, между прочем, сам виноват. Кто мне обещал полгода назад золотые горы и себя в придачу, только бы я был с тобой? И что? И где?
Шульдих возмущенно скрестил руки на груди.
- И что? – неохотно отозвался Кроуфорд, тоскливо прикидывая, что с каждым новым словом они уходят от темы разговора всё дальше и дальше. Да и признаваться в наличии ахиллесовой пяты лишний раз ему совершенно не хотелось. Как впрочем, и вспоминать о событиях, которые толкнули его на столь откровенные речи.
Шульдих понимающе усмехнулся. Ему доставляло особое, ни с чем несравнимое удовольствие напоминать обстоятельства и смысл признания.
- А то, что золотые горы можешь оставить себе.
- Щедро. С чего бы только?
Рыжий хитрец улыбнулся ещё шире, хотя казалось, что это в принципе физически сделать невозможно. Но нет, вот она, иллюстрация фразы «от уха до уха»!
- Зачем мне они, когда я владею тобой?
Шульдих в мгновение ока оказался рядом с Кроуфордом, буквально ввинтился в его объятия и прижался к нему плотнее.
- Ну, а так как я владею финансами, то…
- Параноик. Я в достаточной мере профессионал, чтобы добраться до запасов форта Нокс, если мне приспичит.
Кроуфорд рассмеялся, поцеловал рыжего в уголок губ и в висок.
- Кажется, у нас не было нормальных ухаживаний и медового месяца?
- Ну, у нас не было и свадьбы. Если не считать того, что признавался ты в своих чувствах, думая, что меня расстреляли у стенки…
- Замолчи, - приказал Кроуфорд и заткнул рыжего поцелуем.
Шульдих воспринял действия любовника как отмашку на «старт, внимание, марш» и приступил к активному воплощению своих желаний. Избавить Кроуфорда от таких ненужных деталей гардероба, как пиджак, жилетка, галстук и рубашка было делом практически чести. Конечно, не сорок пять уставных секунд, но рыжий прекрасно справился с поставленной задачей.
Когда он провел руками по спине Кроуфорда, тот довольно заурчал и, почти не отвлекаясь от поцелуев, принялся повторять маневр рыжего. Но начал не с рубашки, а с его брюк. Громко звякнул ремень, вжикнула молния, и Шульдих не сумел сдержать стона.
Кроуфорд самодовольно улыбнулся и принялся покрывать шею своего любовника поцелуями-укусами. Брэд любил оставлять метки на теле партнера так же сильно, как тот ненавидел их находить на своём собственном и с какой радостью оставлял сам. Кроуфорд мазнул пальцами по бедру Шульдиха и, ловко подцепив резинку боксерок, обхватил ладонью член рыжего. Шульдих вцепился в любовника клещами. Ноги не держали. Кроуфорд, промахнувшись, поцеловал в скулу и…
… вздрогнул от радостно заигравшей мелодии, поставленной на их куратора от Эсцет.
Без колебаний он достал мобильный и обреченно нажал на кнопку приема вызова.
Ни один секс не стоил смерти.
- Слушаю.
В лицо своему любовнику Брэд старался не смотреть. Он не хотел знать, что по этому поводу думает рыжий.
Шульдих взвыл, натянул брюки и вылетел из гостиной. В отдалении громко хлопнула дверь ванной.
Не надо было быть оракулом, чтобы предвидеть сразу несколько вещей. Во-первых, то, чем рыжий собирался заняться под душем. Во-вторых, что Кроуфорду даже такого счастья в ближайшие пару часов не светило, поскольку куратор, будь он проклят, всегда звонил по принципу «коротенько, часов на пару». А в-третьих, звонок означает проблемы в будущем.
«Слепое пятно» действовало, соблюдая все законы Мерфи.
Работа оказалась не такой страшной, как её подробно расписывал куратор от Эсцет, герр Штофманн. Всего-то организовать пару трупов. Что может быть проще, когда они появляются в срок, там, где надо, и ничто не мешает нажать на курок?
Кроуфорд, проблуждав по городу полдня и эпизодически маневрируя, чтобы скинуть маловероятный, но всё-таки возможный хвост, наконец оказался на пороге того места, которое они с напарником за последние полгода привыкли называть домом.
Судя по тому, что из гостиной доносились бурные немецкие выкрики, Шульдих был на месте и, более того, поглощен футболом. В последнее время он пристрастился к этому делу. Болел за какую-то малоизвестную команду «Вулверхемптон», которая чаще проигрывала, чем выигрывала.
- Нет! Нет! Да! Да! – орал Шульдих.
- И тебе доброго вечера, - поприветствовал напарника Кроуфорд.
Надо отдать рыжему должное: имей эти возгласы немного другую интонационную окраску – встало бы прямо с порога. А так… хотелось только убавить громкость.
Усталость навалилась на плечи тяжелым грузом, и Кроуфорд, не заворачивая в гостиную, пополз наверх по строго заданному маршруту «душ-койка». Но, попав в ванную комнату, соблазнился идеей поваляться в джакузи. Гидромассаж обещал измученному телу райское блаженство. Он включил музыкальный центр. Из колонок потекла приятная мелодия, что-то из французского шансона шестидесятых. Мимолетно улыбнулся и, посмотрев, как медленно набирается вода, отправился прилечь на пару минут.
О том, что Шульдих соизволил почтить его своим визитом, Кроуфорд понял не сразу. Он уже откровенно дремал, когда до того мирный сон о лазурным побережье с высоким синим небом, на котором белыми пятнами как-то по-особенному ярко выделялись перья облаков, с золотым песком, теплым морем, воды которого омывали босые ноги, и зацепившаяся за правую щиколотку водоросль безбожно щекоталась, начал трансформироваться в шальную эротическую фантазию. Кто в подростковом возрасте не испытывал на себе их силу! Кроуфорд застонал и разлепил глаза. Что происходит, он понял раньше, чем наткнулся взглядом на макушку любовника.
Снизу по-прежнему доносились оглушительные вопли болельщиков, и почти неслышно журчала вода в ванной. Шульдих самозабвенно ласкал языком член Кроуфорда, брал в рот и позволял бедрам партнера подаваться навстречу, толкаясь в глотку. О, да-а-а… это было лучше любой фантазии!
Кроуфорд застонал, выгнулся – до столь желанного финала оставалось совсем немного… где-то щелкнуло, зашипело, и свет в доме погас.
- А?! – отпрянул Шульдих.
- Не-е-ет, - протянул Кроуфорд, к которому вместе с неожиданно возникшим шипением пришла короткая вспышка-видение.
Он судорожно сжал себя рукой и кончил. Концовка была смазанной, никакой по сравнению со всем остальным, но это в любом случае было лучше, чем со стояком бежать в ванну, выключать воду, устранять последствия потопа, а потом возится со сгоревшей проводкой.
- Э? – не понял рыжий. – Брэд?
- Что, Шульдих? – мученически простонал Кроуфорд, с трудом садясь на постели.
Ситуация была донельзя идиотская. Картина маслом: Брэд с разведенными ногами, между которыми сидел удивленный Шульдих, всё увеличивающийся потоп в ванной и грядущие неприятности в будущем. В особенности в контексте того, что при попытке вызвать видение повторно и абсолютно осознанно, Кроуфорд снова наткнулся на раздражающую безучастность собственного дара к его нуждам. Редкие вспышки, конечно, обнадеживали. Значит, процесс восстановления шел полным ходом, но это как-то мало утешало в контексте общей ситуации.
- Вода…
- Слезь с меня и пошли устранять последствия локальной Катрины в нашей жизни.
- Чего? – не понял рыжий.
- А, - отмахнулся Кроуфорд, - потом погуглишь.
Утро следующего дня не принесло существенных неприятностей, кроме автографа какой-то наглой птицы на капоте только что побывавшей в мойке машины. По сравнению со вчерашними бедами это было сущей мелочью, хотя и неприятной.
В офисе оказалось тоже не всё в порядке. Уборщица сломала жалюзи в кабинете Кроуфорда, и теперь они были закрыты ровно на одну треть, что, конечно же, не спасало. В окно светило солнце, яркое и беспощадное, немилосердно пекло в затылок, и от сводок болела голова. Одно дело, когда возможный вариант развития ситуации приходится рассчитывать, основываясь на наиболее вероятной линии будущего, и совсем другое, когда, по сути, тычешь пальцем в небо. И как только не-паранормы занимаются прогнозированием? В гадании на кофейной гуще и то смысла больше.
Шульдих появился в офисе в обеденный перерыв. Он возился с мастерами, вызванными починить проводку, с самого утра и, по здравому размышлению Кроуфорда, не должны были закончить так рано.
Рыжий сиял ярче золотой олимпийской медали в день награждения.
- Что у нас хорошего? – спросил Кроуфорд, откидываясь на спинку кресла.
- Всё работает, - улыбнулся Шульдих. – Я заказал уборку. Так что до вечера нам дома лучше не появляться.
- И логичным будет пойти… куда? – вопрос Кроуфорд задал с явным неудовольствием. Непривычное занятие - спрашивать о том, что обычно привык знать задолго наперед.
- Ну… вечером решим. Я знаю, чем мы займемся сейчас, - плутовская улыбка заиграла на губах рыжего, отчего его лицо приобрело сходство с лисьей мордочкой в предвкушении сливок.
Кроуфорд ослабил узел галстука. Ему стало душно. Внизу живота потянуло в предвкушении… неведомого. На сей раз действительно неведомого. Особенно в контексте безграничной и извращенной фантазии телепата.
Он сглотнул вставший в горле ком, перевел дыхание и облизал губы, не отводя взгляда от рыжей бестии, которая, несмотря на своё недвусмысленное предложение, не спешила перейти к основной части банкета.
Шульдих танцующим шагом подошел к массивному столу красного дерева, за которым восседал Кроуфорд. Рыжий сощурился, спасаясь от бьющего ему прямо в глаза яркого света. В его волосах запутались солнечные зайчики, а веснушки изменили обычно бледное лицо до неузнаваемости. С ними ему всегда было вечные девятнадцать. Шульдих оперся рукой на стол, чуть подался вперед и стянул очки с носа любовника. Взгляд у Кроуфорда тут же стал расфокусированным.
Совсем некстати.
Ему хотелось видеть лицо рыжего: как потемнеют синие глаза, исчезнет кривая усмешка и на её место появится такая – словами не описать… чертовски привлекательная? – которую захочется сцеловать.
- Как насчет того, чтобы закрыть дверь? – хрипло спросил Кроуфорд, прикидывая, что обеденный перерыв скоро закончится.
- Как насчет того, чтобы оставить её открытой?
Шульдих обошел стол, встал за его креслом, нагнулся, обжег шею Кроуфорда дыханием чуть повыше жесткого воротничка офисной рубашки и прикусил мочку уха – эрогенную зону, которую рыжий обнаружил у него совсем недавно. И теперь при каждом удобном и неудобном случае нагло пользовался. Кроуфорд едва прогнулся в пояснице. От этой неспешной игры крышу срывало начисто. Желание спорить, настаивать на своём исчезало с каждым новым посасыванием мочки уха. И это было чудовищно нечестно!
Дождавшись стона Брэда, который Шульдих расценил как полную капитуляцию, он потянул кресло назад, отодвигая его от стола и давая себе пространство для маневра.
- Расслабься. Получай удовольствие, - промурлыкал рыжий. – Я давно хотел повторения.
- Шульдих… - Кроуфорд с трудом собрался с мыслями, наблюдая за телепатом, усевшимся на край стола и теперь демонстративно расстегивающим пуговицы своей рубашки. Жарко было даже просто смотреть. Особенно, когда воображение дорисовывает то, что исчезло из-за плохого зрения. – В прошлый раз ты просто усыпил совет директоров.
- А в этот тебе придется их выгнать, - Шульдих подался вперед и ловко развязал галстук Кроуфорда.
У того перехватило дыхание.
Он и не знал, как быстро сухой офисный кабинет может насквозь пропитаться сексом и желанием.
Шульдих определенно обладал должными умениями.
Что тут происходило, понял бы даже девственник!
Стоило любовнику положить руку на пах Кроуфорда, как у того мысли сдуло, словно пыль со старого тома Камасутры. История вожделения насчитывает тысячи лет, и в ней ничего кардинально не изменилось.
А за этим простым, в сущности, движением был поцелуй. Такой, после которого не остается ни дыхания, ни голоса.
- Хны-ы-ы… - протянул Кроуфорд и выдохнул приказ, но вышло-то просьбой. – На стол…
Сбитое дыхание – не разобрать, у кого сильнее. Возня. Звучное немецкое ругательство, когда Шульдих слишком порывисто отстранился и приложился спиной о край столешницы.
Кроуфорд не церемонился, развернул рыжего и заставил его лечь животом на стол. Под щекой рыжего контракт на двести пятьдесят тысяч долларов, но ему плевать. Перед глазами серебряный шар, который, если покрутить, остановится и решит твою судьбу. Как в том фильме «да», «нет», «может быть» или «спроси у мамы»?! Смешная штука, тем более, на столе у оракула, который предскажет исход любого дела с большей гарантией, нежели эта игрушка, работающая по закону случайных чисел. Но Шульдих был готов рискнуть. У него, собственно, был всего один вопрос: удастся ли на сей раз завершить начатое?
Молнии вжикнули оглушительно громко в тишине кабинета. Почти синхронное движение, совсем не дожидаясь заботы со стороны партнера. Кроуфорд запустил руку в штаны Шульдиха и сжал его член в руке. Шульдих позабыл обо всём на свете, словно способность думать отключили рубильником.
Брэд потерся о любовника, нащупал в ящике стола любрикант, с тихим чпоком отвинтил крышку. В предвкушении у рыжего заныло внизу живота. Сейчас он был готов забыть и о безопасности, и о последствиях, только бы Кроуфорд наконец-то вставил!
Кроуфорд не заставил себя упрашивать.
- Да-а-а! – не сдержался Шульдих и подался навстречу любовнику.
Его затрясло, как в лихорадке.
Послышался грохот, и Кроуфорд с коротким всхлипом упал на него сверху, а на пол грохнулся офисный торшер, зазвенели стекла, и из коридора донеся испуганный крик секретарши:
- Землетрясение!
Несколько дней прошло в относительном покое. Кроуфорд договаривался о ремонте офиса, лечил шишку на затылке и пострадавшее самомнение. Шульдих нарезал вокруг него круги не хуже оголодавшей акулы, но до поры до времени помалкивал.
В наступление, как ни странно, перешел Кроуфорд. Видимо, решил реабилитироваться хотя бы в собственных глазах.
Подловив удобный момент, он затолкал Шульдиха в ближайшую дверь.
Шульдих никогда не думал, что опустится до секса в сортире. Он считал, что времена тисканья по подворотням тайком от всех давно минули, но до чего только не доводит вынужденное воздержание. Если бы телепат был суеверен, то он бы подумал, что их кто-то проклял.
Все попытки заняться любовью в человеческих условиях с треском провалились, так может с нечеловеческими повезет?
Но что-то всё-таки в этом есть. Особенно если с первого раза не промахнуться мимо кабинки для инвалидов: больше места для маневра.
Как же это заводит, когда, чтобы сделать тебе минет, перед тобой опускается на колени человек, на чьей руке небрежно поблескивает ролекс, а костюм сшит на заказ на Оксфорд-стрит, и ему совершенно плевать, что новую с иголочки одежду придется выкинуть.
Шульдих запрокинул голову назад, ударился затылком о стенку и прикусил собственное запястье, чтобы не стонать.
Кроуфорд поднялся на ноги, взял укушенную руку Шульдиха и поднес к губам. Невесомый поцелуй в место саднящего укуса, и Шульдих застонал вслух, позабыв обо всех предосторожностях. Никаких сил не было держаться, ведь чертов оракул не отводил взгляда, а в его потемневших карих глазах Шульдих без всякого Дара читал желание. Не кого-то там абстрактно, а конкретно его. Здесь и сейчас.
Шульдих судорожно облизал губы и сам потянулся за поцелуем. Вышло ни черта не нежно, а жарко и горячо. Так что, казалось, пластик под спиной плавился.
- Нет, ну ты подумай, какой придурок?! – раздался раздраженный женский голос, и дверь открылась, пропуская внутрь девушек, решивших попудрить носики.
Шульдих в негодовании собрался было вырубить обеих хорошей ментальной затрещиной, чтобы неповадно было портить такой чудесный момент… но Дар даже не собирался работать, как ему полагалось.
Целые и невредимые девушки прошли внутрь и остановились, по всему видимо, перед зеркалом.
Кроуфорд мученически закатил глаза. Они стояли, плотно прижавшись друг к другу, и ничего не могли поделать. Ну что стоило Кроуфорду обратить внимание, куда именно он затаскивал Шульдиха? В конце концов, телепат согласился бы на любое место. Не только на женский туалет.
- Твой-то?
- Мой-то. Бывший! Я ему ничего не сделала. Подумаешь, предложила вставить два пальца и сделать массаж простаты.
Лицо у Кроуфорда вытянулось. У Шульдиха несинхронно задергались брови.
Возбуждение начало сходить на нет.
- Ну…
- Что ну? Он посреди секса встал и вышел. Нет, ну ты прикинь, до чего нервные мужики пошли? Хоть на баб переходи!
- Ну и перейди.
Дверь за ними закрылась.
Кроуфорд и Шульдих ещё немного постояли, не шевелясь, потом отлипли друг от друга. Молча поправили одежду и так же вышли вон.
- Это невыносимо! – в пятнадцатый раз за последние полчаса произнес Шульдих.
Кроуфорд никак не отреагировал на его возглас. Всё это время он остро жалел только о том, что нельзя было убрать звук в наушниках. За блаженную тишину он бы сейчас многое отдал.
Например, чужую жизнь.
- Если так будет продолжаться, то я умру раньше отмеренного мне срока.
- Угу, - мрачно согласился Кроуфорд, на секунду прикидывая, насколько тогда станет тихо в его жизни, и с ужасом отвергая эту мысль. До чего только отсутствие секса не доводит человека! Буквально до абсурда.
Под брюхом МИ-2 покачивалось зеленое море. Ели тут росли так близко друг к другу, что редкие проплешины полянок с высоты полета казались ничем иным, как островами.
- Мне вот интересно, через сколько я импотентом стану?
- С чего вдруг? – удивился такому повороту мыслей рыжего Кроуфорд.
- Ну, а ты как думаешь? Туда-сюда, обратно и, увы, я имею в виду не тот ритм определенных движений, который бы хотел. Что это за «встал, упал, отжался» применительно к эрекции? Землетрясение, потоп, идиоты, наконец…
От расстройства чувств Шульдиха несло.
Кроуфорд ловко увернулся от его руки, которая, как та пуля, просвистела совсем рядом с его носом.
- Шульдих, успокойся. Это просто необыкновенное стечение обстоятельств.
- Необыкновенное стечение обстоятельств – это когда не встало. Хотя нет, это ещё хуже, просто катастрофа!
На рыжего было больно смотреть. На фоне его душевных мук собственная неудовлетворенность жизнью блекла.
- Шульдих...
- Да! Да! Ты абсолютно прав! «Слепое пятно» – это отвратительно! Это ужасно! Доволен?!
- Шульдих…
- Да! Я ошибался, что ты ещё хочешь услышать? Я не могу существовать в таких нечеловеческих условиях!
- Шульдих, пристегнись! Мы падаем, - рявкнул Кроуфорд.
Вертолет чихнул, и его повело в сторону.
- Я не хочу умирать так рано! – рыжий вцепился в ремни безопасности.
- Заткнись, пожалуйста, - спокойно отозвался Кроуфорд, пытаясь довести машину до островка, свободного от деревьев и пригодного для посадки.
Телепат благоразумно заткнулся, памятуя о том, что «толкнул под руку - получил в лоб» сейчас может сработать в самом радикальном смысле.
Посадка вышла неожиданно мягкой. Всего пару раз тряхнуло.
Шульдих практически сросся с креслом, буквально прикипел всей душой за эти пару минут и отцепляться был явно не намерен. В свете неприятностей, которые их преследовали в последнее время, концовка вышла в стиле «они жили долго и счастливо». Может, потому что они не пытались проделать в воздухе суицидальный трюк «займись любовью с пилотом»?
Кроуфорд с наслаждением снял шлем, отстегнул ремни и с легкостью выпрыгнул из вертолета.
- Ну и долго ты собираешься там рассиживаться? – недовольно спросил он.
Молчание Шульдиха продлилось недолго. Гибкая психика телепата позволяла ему выходить из стрессовых ситуаций сухим всегда.
- Мы чуть не погибли, - доверительно сообщил он Кроуфорду. – Теперь мы застряли в месте под красивым названием «Нигде», и дай я догадаюсь, выходить на связь нам не рекомендуется инструкциями?
- Разумеется.
Кроуфорд вытащил из вертолета палатку.
- Хворост собери. Заночуем тут. Наши клиенты отыщут нас сами.
- Как? Маяк же не включен.
- Ну… им повезет, - пожал плечами Кроуфорд.
Шульдих внимательно проследил за тем, как напарник сноровисто и не спеша раскладывает палатку. Он, конечно, умел держать себя в руках лучше, чем кто-либо другой на памяти телепата, но всё-таки это было перегибом, если только…
- К тебе вернулся Дар? – скорее утверждение, нежели вопрос. Немного с обвинительными нотками.
Кроуфорд оторвался от раскладывания палатки.
- Твой Дар вернется через три дня, а теперь будь любезен займись костром, я захочу после хорошего секса подкрепиться, а не искать впотьмах хворост.
- Ты ведь не хочешь сказать, что спланировал всё это? – вкрадчиво спросил Шульдих, даже не зная, как реагировать на озарение, обрушившееся на его голову.
- Как всегда.
- Значит, раньше… у нас ничего не обламывалось, потому что… аха.
Шульдих поднял голову, улыбнулся яркому солнцу, от которого во все стороны по голубому небосводу расходились дороги белого золота.
- Ты всё ещё хочешь быть простым смертным? – иронично спросил Кроуфорд.
- Нет, я думаю о том, как бы впасть в летаргический сон на всё время следующего «слепого пятна».
Кроуфорд не успел ничего возразить. Шульдих налетел на него, как торнадо на мирное побережье. Одежда полетела в разные стороны.
- Шульдих… - предостерегающе начал Кроуфорд. Впрочем, особой уверенности в его голосе не чувствовалось.
- Успеется, - отмахнулся тот.
Стадию минета они пролетели на второй космической. Кроуфорд подгонял рыжего, надавливая на затылок рукой. Заставлял брать глубже и направлял. Шульдих тоже торопился. Он не стал ждать у моря погоды и взял дело в свою руку.
И всё покатилось по накатанной. Смазка легла в руку оракулу, когда понадобилась. Без всяких там заминок. Так что почти не пришлось отрываться от рыжего, который норовил то крепче прижаться к любовнику, то спровоцировать его на более решительные действия.
Кроуфорд вошел в Шульдиха до конца. Рыжий заскреб ногтями по земле, его голова мотнулась из стороны в сторону.
- Ну же? – требовательно, скорее угаданные слова, чем услышанные за стуком собственного сердца, и Кроуфорд сорвался в движения. Напрочь забыв о том, что хотел дать любовнику привыкнуть хоть чуть-чуть.
Удовольствие оглушило, опустошило до дна: ни сил, ни желаний.
Они лежали рядом, даже не прикасаясь друг к другу. Каждый пытался справиться с собой самостоятельно. Но одного взгляда оказалось достаточным, чтобы потянуться навстречу.
Во второй раз получилось совсем иначе: медленно и не спеша. Будто и не было этого голода, горячки, обломов и злости, почти одержимости…
Они любили друг друга под высоким небом, какого-то совершенно нереального голубого цвета. На жесткой колющей спину, бока, щекочущей лодыжки траве вперемешку с иголками, оставившей на спинах, ногах и руках царапины.
Переплетались телами, руками. Впитывали друг друга.
С тихим неслышным обычному уху шелестом опустились щиты, давая почувствовать чуть больше, чем позволено обычным смертным.
Сильно. И почти до слёз.
«Если это не любовь, то тогда что?» - подумал телепат, засыпая на плече у Кроуфорда. А тому не спалось. Он лениво размышлял о том, что, с другой стороны, поиски хвороста впотьмах не такая уж и плохая перспектива за вычетом пустого желудка.
Этот текст идёт в поддержку на шипперские войны! Те, кому он понравился и ещё не голосовал, могут это сделать ЗДЕСЬ!
Мне будет очень приятно)))
URL записиНазвание: Не судьба
Ник автора: Джедайт
Бета: [Michaux]
Категория: яой
Жанр: юмор
Рейтинг: R
Пары: Кроуфорд/Шульдих
Предупреждения: нецензурная лексика
Раздел сайта, в который лучше всего поместить фанфик: яой
Краткая аннотация: если паранорма перемкнуло от перенапряжения, и Дар временно перестал работать, то это катастрофа, а если у двоих сразу?
Статус: Закончен.
С Днём Рождения, junajull!
Всего тебе самого замечательного! Творческого (и не только, а скорее во всём) успеха, самореализации, новых крышесносных проектов! Счастья, здоровья, удачи и побольше радостей!
Спасибо тебе за тебя!
читать дальше- Шульдих, какого хрена ты улыбаешься?! Это же катастрофа! – не выдержал Кроуфорд и выругался в сердцах. Виртуозно, как и всё, за чтобы он ни брался.
В отсутствии Дара он чувствовал себя, как осознавший истинное положение дел голый король. Вроде ничего ещё не случилось, но похоже на то, как если бы президент Америки приносил в день инаугурации клятву нагим.
Шульдих пожал плечами и раздражающе жизнерадостно улыбнулся:
- Это значит, что у нас незапланированные каникулы. Так сказать, больничный по состоянию здоровья.
Он, конечно, ощущал некоторый дискомфорт оттого, что не слышал, о чем думают все эти ебанутые люди вокруг, но, пожалуй, готов был потерпеть и умерить своё любопытство. Ради более высокой цели. Например, хорошего секса, которого не было слишком давно. Будь проклят тот день, когда он занялся этой хлопотной работой!
Никакой с ней личной жизни нет.
По-хорошему, «слепое пятно», как его называл Кроуфорд, не сулило ничего хорошего. Оракул слеп, как новорожденный котенок, а телепат глух, как Бетховен… Но недобитый оптимист из глубин пакостной рыжей души орал дурным голосом мартовского кота: «Хей-хей! Время наверстывать упущенное! Йо!»
- Шульдих, будь серьёзнее, а?
- Не могу… – проявил фальшивое раскаяние напарник и окинул фигуру собеседника откровенным взглядом.
Рентген был бы в разы скромнее.
Кроуфорд укоризненно посмотрел на рыжего. Он с ним пытался говорить о серьёзном, а напарник страдал фигней. И в упор отказывался задуматься о проблемах, которые могут им светить. Ну и как это называется?
- Ты невыносим. - Вердикт обжалованию не подлежал.
- А так же неисправим, и ещё много разных «не». Но, между прочем, сам виноват. Кто мне обещал полгода назад золотые горы и себя в придачу, только бы я был с тобой? И что? И где?
Шульдих возмущенно скрестил руки на груди.
- И что? – неохотно отозвался Кроуфорд, тоскливо прикидывая, что с каждым новым словом они уходят от темы разговора всё дальше и дальше. Да и признаваться в наличии ахиллесовой пяты лишний раз ему совершенно не хотелось. Как впрочем, и вспоминать о событиях, которые толкнули его на столь откровенные речи.
Шульдих понимающе усмехнулся. Ему доставляло особое, ни с чем несравнимое удовольствие напоминать обстоятельства и смысл признания.
- А то, что золотые горы можешь оставить себе.
- Щедро. С чего бы только?
Рыжий хитрец улыбнулся ещё шире, хотя казалось, что это в принципе физически сделать невозможно. Но нет, вот она, иллюстрация фразы «от уха до уха»!
- Зачем мне они, когда я владею тобой?
Шульдих в мгновение ока оказался рядом с Кроуфордом, буквально ввинтился в его объятия и прижался к нему плотнее.
- Ну, а так как я владею финансами, то…
- Параноик. Я в достаточной мере профессионал, чтобы добраться до запасов форта Нокс, если мне приспичит.
Кроуфорд рассмеялся, поцеловал рыжего в уголок губ и в висок.
- Кажется, у нас не было нормальных ухаживаний и медового месяца?
- Ну, у нас не было и свадьбы. Если не считать того, что признавался ты в своих чувствах, думая, что меня расстреляли у стенки…
- Замолчи, - приказал Кроуфорд и заткнул рыжего поцелуем.
Шульдих воспринял действия любовника как отмашку на «старт, внимание, марш» и приступил к активному воплощению своих желаний. Избавить Кроуфорда от таких ненужных деталей гардероба, как пиджак, жилетка, галстук и рубашка было делом практически чести. Конечно, не сорок пять уставных секунд, но рыжий прекрасно справился с поставленной задачей.
Когда он провел руками по спине Кроуфорда, тот довольно заурчал и, почти не отвлекаясь от поцелуев, принялся повторять маневр рыжего. Но начал не с рубашки, а с его брюк. Громко звякнул ремень, вжикнула молния, и Шульдих не сумел сдержать стона.
Кроуфорд самодовольно улыбнулся и принялся покрывать шею своего любовника поцелуями-укусами. Брэд любил оставлять метки на теле партнера так же сильно, как тот ненавидел их находить на своём собственном и с какой радостью оставлял сам. Кроуфорд мазнул пальцами по бедру Шульдиха и, ловко подцепив резинку боксерок, обхватил ладонью член рыжего. Шульдих вцепился в любовника клещами. Ноги не держали. Кроуфорд, промахнувшись, поцеловал в скулу и…
… вздрогнул от радостно заигравшей мелодии, поставленной на их куратора от Эсцет.
Без колебаний он достал мобильный и обреченно нажал на кнопку приема вызова.
Ни один секс не стоил смерти.
- Слушаю.
В лицо своему любовнику Брэд старался не смотреть. Он не хотел знать, что по этому поводу думает рыжий.
Шульдих взвыл, натянул брюки и вылетел из гостиной. В отдалении громко хлопнула дверь ванной.
Не надо было быть оракулом, чтобы предвидеть сразу несколько вещей. Во-первых, то, чем рыжий собирался заняться под душем. Во-вторых, что Кроуфорду даже такого счастья в ближайшие пару часов не светило, поскольку куратор, будь он проклят, всегда звонил по принципу «коротенько, часов на пару». А в-третьих, звонок означает проблемы в будущем.
«Слепое пятно» действовало, соблюдая все законы Мерфи.
Работа оказалась не такой страшной, как её подробно расписывал куратор от Эсцет, герр Штофманн. Всего-то организовать пару трупов. Что может быть проще, когда они появляются в срок, там, где надо, и ничто не мешает нажать на курок?
Кроуфорд, проблуждав по городу полдня и эпизодически маневрируя, чтобы скинуть маловероятный, но всё-таки возможный хвост, наконец оказался на пороге того места, которое они с напарником за последние полгода привыкли называть домом.
Судя по тому, что из гостиной доносились бурные немецкие выкрики, Шульдих был на месте и, более того, поглощен футболом. В последнее время он пристрастился к этому делу. Болел за какую-то малоизвестную команду «Вулверхемптон», которая чаще проигрывала, чем выигрывала.
- Нет! Нет! Да! Да! – орал Шульдих.
- И тебе доброго вечера, - поприветствовал напарника Кроуфорд.
Надо отдать рыжему должное: имей эти возгласы немного другую интонационную окраску – встало бы прямо с порога. А так… хотелось только убавить громкость.
Усталость навалилась на плечи тяжелым грузом, и Кроуфорд, не заворачивая в гостиную, пополз наверх по строго заданному маршруту «душ-койка». Но, попав в ванную комнату, соблазнился идеей поваляться в джакузи. Гидромассаж обещал измученному телу райское блаженство. Он включил музыкальный центр. Из колонок потекла приятная мелодия, что-то из французского шансона шестидесятых. Мимолетно улыбнулся и, посмотрев, как медленно набирается вода, отправился прилечь на пару минут.
О том, что Шульдих соизволил почтить его своим визитом, Кроуфорд понял не сразу. Он уже откровенно дремал, когда до того мирный сон о лазурным побережье с высоким синим небом, на котором белыми пятнами как-то по-особенному ярко выделялись перья облаков, с золотым песком, теплым морем, воды которого омывали босые ноги, и зацепившаяся за правую щиколотку водоросль безбожно щекоталась, начал трансформироваться в шальную эротическую фантазию. Кто в подростковом возрасте не испытывал на себе их силу! Кроуфорд застонал и разлепил глаза. Что происходит, он понял раньше, чем наткнулся взглядом на макушку любовника.
Снизу по-прежнему доносились оглушительные вопли болельщиков, и почти неслышно журчала вода в ванной. Шульдих самозабвенно ласкал языком член Кроуфорда, брал в рот и позволял бедрам партнера подаваться навстречу, толкаясь в глотку. О, да-а-а… это было лучше любой фантазии!
Кроуфорд застонал, выгнулся – до столь желанного финала оставалось совсем немного… где-то щелкнуло, зашипело, и свет в доме погас.
- А?! – отпрянул Шульдих.
- Не-е-ет, - протянул Кроуфорд, к которому вместе с неожиданно возникшим шипением пришла короткая вспышка-видение.
Он судорожно сжал себя рукой и кончил. Концовка была смазанной, никакой по сравнению со всем остальным, но это в любом случае было лучше, чем со стояком бежать в ванну, выключать воду, устранять последствия потопа, а потом возится со сгоревшей проводкой.
- Э? – не понял рыжий. – Брэд?
- Что, Шульдих? – мученически простонал Кроуфорд, с трудом садясь на постели.
Ситуация была донельзя идиотская. Картина маслом: Брэд с разведенными ногами, между которыми сидел удивленный Шульдих, всё увеличивающийся потоп в ванной и грядущие неприятности в будущем. В особенности в контексте того, что при попытке вызвать видение повторно и абсолютно осознанно, Кроуфорд снова наткнулся на раздражающую безучастность собственного дара к его нуждам. Редкие вспышки, конечно, обнадеживали. Значит, процесс восстановления шел полным ходом, но это как-то мало утешало в контексте общей ситуации.
- Вода…
- Слезь с меня и пошли устранять последствия локальной Катрины в нашей жизни.
- Чего? – не понял рыжий.
- А, - отмахнулся Кроуфорд, - потом погуглишь.
Утро следующего дня не принесло существенных неприятностей, кроме автографа какой-то наглой птицы на капоте только что побывавшей в мойке машины. По сравнению со вчерашними бедами это было сущей мелочью, хотя и неприятной.
В офисе оказалось тоже не всё в порядке. Уборщица сломала жалюзи в кабинете Кроуфорда, и теперь они были закрыты ровно на одну треть, что, конечно же, не спасало. В окно светило солнце, яркое и беспощадное, немилосердно пекло в затылок, и от сводок болела голова. Одно дело, когда возможный вариант развития ситуации приходится рассчитывать, основываясь на наиболее вероятной линии будущего, и совсем другое, когда, по сути, тычешь пальцем в небо. И как только не-паранормы занимаются прогнозированием? В гадании на кофейной гуще и то смысла больше.
Шульдих появился в офисе в обеденный перерыв. Он возился с мастерами, вызванными починить проводку, с самого утра и, по здравому размышлению Кроуфорда, не должны были закончить так рано.
Рыжий сиял ярче золотой олимпийской медали в день награждения.
- Что у нас хорошего? – спросил Кроуфорд, откидываясь на спинку кресла.
- Всё работает, - улыбнулся Шульдих. – Я заказал уборку. Так что до вечера нам дома лучше не появляться.
- И логичным будет пойти… куда? – вопрос Кроуфорд задал с явным неудовольствием. Непривычное занятие - спрашивать о том, что обычно привык знать задолго наперед.
- Ну… вечером решим. Я знаю, чем мы займемся сейчас, - плутовская улыбка заиграла на губах рыжего, отчего его лицо приобрело сходство с лисьей мордочкой в предвкушении сливок.
Кроуфорд ослабил узел галстука. Ему стало душно. Внизу живота потянуло в предвкушении… неведомого. На сей раз действительно неведомого. Особенно в контексте безграничной и извращенной фантазии телепата.
Он сглотнул вставший в горле ком, перевел дыхание и облизал губы, не отводя взгляда от рыжей бестии, которая, несмотря на своё недвусмысленное предложение, не спешила перейти к основной части банкета.
Шульдих танцующим шагом подошел к массивному столу красного дерева, за которым восседал Кроуфорд. Рыжий сощурился, спасаясь от бьющего ему прямо в глаза яркого света. В его волосах запутались солнечные зайчики, а веснушки изменили обычно бледное лицо до неузнаваемости. С ними ему всегда было вечные девятнадцать. Шульдих оперся рукой на стол, чуть подался вперед и стянул очки с носа любовника. Взгляд у Кроуфорда тут же стал расфокусированным.
Совсем некстати.
Ему хотелось видеть лицо рыжего: как потемнеют синие глаза, исчезнет кривая усмешка и на её место появится такая – словами не описать… чертовски привлекательная? – которую захочется сцеловать.
- Как насчет того, чтобы закрыть дверь? – хрипло спросил Кроуфорд, прикидывая, что обеденный перерыв скоро закончится.
- Как насчет того, чтобы оставить её открытой?
Шульдих обошел стол, встал за его креслом, нагнулся, обжег шею Кроуфорда дыханием чуть повыше жесткого воротничка офисной рубашки и прикусил мочку уха – эрогенную зону, которую рыжий обнаружил у него совсем недавно. И теперь при каждом удобном и неудобном случае нагло пользовался. Кроуфорд едва прогнулся в пояснице. От этой неспешной игры крышу срывало начисто. Желание спорить, настаивать на своём исчезало с каждым новым посасыванием мочки уха. И это было чудовищно нечестно!
Дождавшись стона Брэда, который Шульдих расценил как полную капитуляцию, он потянул кресло назад, отодвигая его от стола и давая себе пространство для маневра.
- Расслабься. Получай удовольствие, - промурлыкал рыжий. – Я давно хотел повторения.
- Шульдих… - Кроуфорд с трудом собрался с мыслями, наблюдая за телепатом, усевшимся на край стола и теперь демонстративно расстегивающим пуговицы своей рубашки. Жарко было даже просто смотреть. Особенно, когда воображение дорисовывает то, что исчезло из-за плохого зрения. – В прошлый раз ты просто усыпил совет директоров.
- А в этот тебе придется их выгнать, - Шульдих подался вперед и ловко развязал галстук Кроуфорда.
У того перехватило дыхание.
Он и не знал, как быстро сухой офисный кабинет может насквозь пропитаться сексом и желанием.
Шульдих определенно обладал должными умениями.
Что тут происходило, понял бы даже девственник!
Стоило любовнику положить руку на пах Кроуфорда, как у того мысли сдуло, словно пыль со старого тома Камасутры. История вожделения насчитывает тысячи лет, и в ней ничего кардинально не изменилось.
А за этим простым, в сущности, движением был поцелуй. Такой, после которого не остается ни дыхания, ни голоса.
- Хны-ы-ы… - протянул Кроуфорд и выдохнул приказ, но вышло-то просьбой. – На стол…
Сбитое дыхание – не разобрать, у кого сильнее. Возня. Звучное немецкое ругательство, когда Шульдих слишком порывисто отстранился и приложился спиной о край столешницы.
Кроуфорд не церемонился, развернул рыжего и заставил его лечь животом на стол. Под щекой рыжего контракт на двести пятьдесят тысяч долларов, но ему плевать. Перед глазами серебряный шар, который, если покрутить, остановится и решит твою судьбу. Как в том фильме «да», «нет», «может быть» или «спроси у мамы»?! Смешная штука, тем более, на столе у оракула, который предскажет исход любого дела с большей гарантией, нежели эта игрушка, работающая по закону случайных чисел. Но Шульдих был готов рискнуть. У него, собственно, был всего один вопрос: удастся ли на сей раз завершить начатое?
Молнии вжикнули оглушительно громко в тишине кабинета. Почти синхронное движение, совсем не дожидаясь заботы со стороны партнера. Кроуфорд запустил руку в штаны Шульдиха и сжал его член в руке. Шульдих позабыл обо всём на свете, словно способность думать отключили рубильником.
Брэд потерся о любовника, нащупал в ящике стола любрикант, с тихим чпоком отвинтил крышку. В предвкушении у рыжего заныло внизу живота. Сейчас он был готов забыть и о безопасности, и о последствиях, только бы Кроуфорд наконец-то вставил!
Кроуфорд не заставил себя упрашивать.
- Да-а-а! – не сдержался Шульдих и подался навстречу любовнику.
Его затрясло, как в лихорадке.
Послышался грохот, и Кроуфорд с коротким всхлипом упал на него сверху, а на пол грохнулся офисный торшер, зазвенели стекла, и из коридора донеся испуганный крик секретарши:
- Землетрясение!
Несколько дней прошло в относительном покое. Кроуфорд договаривался о ремонте офиса, лечил шишку на затылке и пострадавшее самомнение. Шульдих нарезал вокруг него круги не хуже оголодавшей акулы, но до поры до времени помалкивал.
В наступление, как ни странно, перешел Кроуфорд. Видимо, решил реабилитироваться хотя бы в собственных глазах.
Подловив удобный момент, он затолкал Шульдиха в ближайшую дверь.
Шульдих никогда не думал, что опустится до секса в сортире. Он считал, что времена тисканья по подворотням тайком от всех давно минули, но до чего только не доводит вынужденное воздержание. Если бы телепат был суеверен, то он бы подумал, что их кто-то проклял.
Все попытки заняться любовью в человеческих условиях с треском провалились, так может с нечеловеческими повезет?
Но что-то всё-таки в этом есть. Особенно если с первого раза не промахнуться мимо кабинки для инвалидов: больше места для маневра.
Как же это заводит, когда, чтобы сделать тебе минет, перед тобой опускается на колени человек, на чьей руке небрежно поблескивает ролекс, а костюм сшит на заказ на Оксфорд-стрит, и ему совершенно плевать, что новую с иголочки одежду придется выкинуть.
Шульдих запрокинул голову назад, ударился затылком о стенку и прикусил собственное запястье, чтобы не стонать.
Кроуфорд поднялся на ноги, взял укушенную руку Шульдиха и поднес к губам. Невесомый поцелуй в место саднящего укуса, и Шульдих застонал вслух, позабыв обо всех предосторожностях. Никаких сил не было держаться, ведь чертов оракул не отводил взгляда, а в его потемневших карих глазах Шульдих без всякого Дара читал желание. Не кого-то там абстрактно, а конкретно его. Здесь и сейчас.
Шульдих судорожно облизал губы и сам потянулся за поцелуем. Вышло ни черта не нежно, а жарко и горячо. Так что, казалось, пластик под спиной плавился.
- Нет, ну ты подумай, какой придурок?! – раздался раздраженный женский голос, и дверь открылась, пропуская внутрь девушек, решивших попудрить носики.
Шульдих в негодовании собрался было вырубить обеих хорошей ментальной затрещиной, чтобы неповадно было портить такой чудесный момент… но Дар даже не собирался работать, как ему полагалось.
Целые и невредимые девушки прошли внутрь и остановились, по всему видимо, перед зеркалом.
Кроуфорд мученически закатил глаза. Они стояли, плотно прижавшись друг к другу, и ничего не могли поделать. Ну что стоило Кроуфорду обратить внимание, куда именно он затаскивал Шульдиха? В конце концов, телепат согласился бы на любое место. Не только на женский туалет.
- Твой-то?
- Мой-то. Бывший! Я ему ничего не сделала. Подумаешь, предложила вставить два пальца и сделать массаж простаты.
Лицо у Кроуфорда вытянулось. У Шульдиха несинхронно задергались брови.
Возбуждение начало сходить на нет.
- Ну…
- Что ну? Он посреди секса встал и вышел. Нет, ну ты прикинь, до чего нервные мужики пошли? Хоть на баб переходи!
- Ну и перейди.
Дверь за ними закрылась.
Кроуфорд и Шульдих ещё немного постояли, не шевелясь, потом отлипли друг от друга. Молча поправили одежду и так же вышли вон.
- Это невыносимо! – в пятнадцатый раз за последние полчаса произнес Шульдих.
Кроуфорд никак не отреагировал на его возглас. Всё это время он остро жалел только о том, что нельзя было убрать звук в наушниках. За блаженную тишину он бы сейчас многое отдал.
Например, чужую жизнь.
- Если так будет продолжаться, то я умру раньше отмеренного мне срока.
- Угу, - мрачно согласился Кроуфорд, на секунду прикидывая, насколько тогда станет тихо в его жизни, и с ужасом отвергая эту мысль. До чего только отсутствие секса не доводит человека! Буквально до абсурда.
Под брюхом МИ-2 покачивалось зеленое море. Ели тут росли так близко друг к другу, что редкие проплешины полянок с высоты полета казались ничем иным, как островами.
- Мне вот интересно, через сколько я импотентом стану?
- С чего вдруг? – удивился такому повороту мыслей рыжего Кроуфорд.
- Ну, а ты как думаешь? Туда-сюда, обратно и, увы, я имею в виду не тот ритм определенных движений, который бы хотел. Что это за «встал, упал, отжался» применительно к эрекции? Землетрясение, потоп, идиоты, наконец…
От расстройства чувств Шульдиха несло.
Кроуфорд ловко увернулся от его руки, которая, как та пуля, просвистела совсем рядом с его носом.
- Шульдих, успокойся. Это просто необыкновенное стечение обстоятельств.
- Необыкновенное стечение обстоятельств – это когда не встало. Хотя нет, это ещё хуже, просто катастрофа!
На рыжего было больно смотреть. На фоне его душевных мук собственная неудовлетворенность жизнью блекла.
- Шульдих...
- Да! Да! Ты абсолютно прав! «Слепое пятно» – это отвратительно! Это ужасно! Доволен?!
- Шульдих…
- Да! Я ошибался, что ты ещё хочешь услышать? Я не могу существовать в таких нечеловеческих условиях!
- Шульдих, пристегнись! Мы падаем, - рявкнул Кроуфорд.
Вертолет чихнул, и его повело в сторону.
- Я не хочу умирать так рано! – рыжий вцепился в ремни безопасности.
- Заткнись, пожалуйста, - спокойно отозвался Кроуфорд, пытаясь довести машину до островка, свободного от деревьев и пригодного для посадки.
Телепат благоразумно заткнулся, памятуя о том, что «толкнул под руку - получил в лоб» сейчас может сработать в самом радикальном смысле.
Посадка вышла неожиданно мягкой. Всего пару раз тряхнуло.
Шульдих практически сросся с креслом, буквально прикипел всей душой за эти пару минут и отцепляться был явно не намерен. В свете неприятностей, которые их преследовали в последнее время, концовка вышла в стиле «они жили долго и счастливо». Может, потому что они не пытались проделать в воздухе суицидальный трюк «займись любовью с пилотом»?
Кроуфорд с наслаждением снял шлем, отстегнул ремни и с легкостью выпрыгнул из вертолета.
- Ну и долго ты собираешься там рассиживаться? – недовольно спросил он.
Молчание Шульдиха продлилось недолго. Гибкая психика телепата позволяла ему выходить из стрессовых ситуаций сухим всегда.
- Мы чуть не погибли, - доверительно сообщил он Кроуфорду. – Теперь мы застряли в месте под красивым названием «Нигде», и дай я догадаюсь, выходить на связь нам не рекомендуется инструкциями?
- Разумеется.
Кроуфорд вытащил из вертолета палатку.
- Хворост собери. Заночуем тут. Наши клиенты отыщут нас сами.
- Как? Маяк же не включен.
- Ну… им повезет, - пожал плечами Кроуфорд.
Шульдих внимательно проследил за тем, как напарник сноровисто и не спеша раскладывает палатку. Он, конечно, умел держать себя в руках лучше, чем кто-либо другой на памяти телепата, но всё-таки это было перегибом, если только…
- К тебе вернулся Дар? – скорее утверждение, нежели вопрос. Немного с обвинительными нотками.
Кроуфорд оторвался от раскладывания палатки.
- Твой Дар вернется через три дня, а теперь будь любезен займись костром, я захочу после хорошего секса подкрепиться, а не искать впотьмах хворост.
- Ты ведь не хочешь сказать, что спланировал всё это? – вкрадчиво спросил Шульдих, даже не зная, как реагировать на озарение, обрушившееся на его голову.
- Как всегда.
- Значит, раньше… у нас ничего не обламывалось, потому что… аха.
Шульдих поднял голову, улыбнулся яркому солнцу, от которого во все стороны по голубому небосводу расходились дороги белого золота.
- Ты всё ещё хочешь быть простым смертным? – иронично спросил Кроуфорд.
- Нет, я думаю о том, как бы впасть в летаргический сон на всё время следующего «слепого пятна».
Кроуфорд не успел ничего возразить. Шульдих налетел на него, как торнадо на мирное побережье. Одежда полетела в разные стороны.
- Шульдих… - предостерегающе начал Кроуфорд. Впрочем, особой уверенности в его голосе не чувствовалось.
- Успеется, - отмахнулся тот.
Стадию минета они пролетели на второй космической. Кроуфорд подгонял рыжего, надавливая на затылок рукой. Заставлял брать глубже и направлял. Шульдих тоже торопился. Он не стал ждать у моря погоды и взял дело в свою руку.
И всё покатилось по накатанной. Смазка легла в руку оракулу, когда понадобилась. Без всяких там заминок. Так что почти не пришлось отрываться от рыжего, который норовил то крепче прижаться к любовнику, то спровоцировать его на более решительные действия.
Кроуфорд вошел в Шульдиха до конца. Рыжий заскреб ногтями по земле, его голова мотнулась из стороны в сторону.
- Ну же? – требовательно, скорее угаданные слова, чем услышанные за стуком собственного сердца, и Кроуфорд сорвался в движения. Напрочь забыв о том, что хотел дать любовнику привыкнуть хоть чуть-чуть.
Удовольствие оглушило, опустошило до дна: ни сил, ни желаний.
Они лежали рядом, даже не прикасаясь друг к другу. Каждый пытался справиться с собой самостоятельно. Но одного взгляда оказалось достаточным, чтобы потянуться навстречу.
Во второй раз получилось совсем иначе: медленно и не спеша. Будто и не было этого голода, горячки, обломов и злости, почти одержимости…
Они любили друг друга под высоким небом, какого-то совершенно нереального голубого цвета. На жесткой колющей спину, бока, щекочущей лодыжки траве вперемешку с иголками, оставившей на спинах, ногах и руках царапины.
Переплетались телами, руками. Впитывали друг друга.
С тихим неслышным обычному уху шелестом опустились щиты, давая почувствовать чуть больше, чем позволено обычным смертным.
Сильно. И почти до слёз.
«Если это не любовь, то тогда что?» - подумал телепат, засыпая на плече у Кроуфорда. А тому не спалось. Он лениво размышлял о том, что, с другой стороны, поиски хвороста впотьмах не такая уж и плохая перспектива за вычетом пустого желудка.
Этот текст идёт в поддержку на шипперские войны! Те, кому он понравился и ещё не голосовал, могут это сделать ЗДЕСЬ!
Мне будет очень приятно)))
